В 3-4 веках н.э. в поздней Римской империи появилась мода на этот вид искусства -- хрисографию.
Они рисовали сусальным золотом по стеклу (и прикрывали это сверху вторым стеклом, сплавляя их). Очень часто это делалось на донышках питьевых сосудах, и обычно это были портретные изображения, видимо, того, кому делался этот подарок.
В чем-то это еще круче, чем фаюмские портреты.

Медальон из Брешии (считался портретом Галлы Плакидии), 3-й век, 6 см в диаметре


Медальон из Брешии в средние века был вмонтирован в "Крест св. Дезидерия", так и сохранился. 

Голландцы на картинах Рембрандта, Вермеера и их современников поражают белейшими манжетами, воротниками, чепцами и фартуками. Особенно когда ты понимаешь, что отбеливать и крахмалить в то время было тяжелейшим трудом и что вот так, в чистейшей одежде, голландцы ходили каждый день. Как же женщины организовывали свой быт, чтобы со всем справляться?

Чистота важнее всего

Голландки семнадцатого века действительно, на первый взгляд, были одержимы чистотой. В бельевом шкафу хозяйки, если она не была совсем уж бедна, лежали настоящие сокровища: хлопковые и льняные простыни, наволочки, скатерти, салфетки, чепцы, сорочки, кальсоны и, конечно, бесконечные воротнички и манжеты. Ткань, привезённая из-за моря, соседствовала с бережно сохранённым бельём столетней давности, сделанным из ткани соседней голландской провинции. 

Волшебство Нового года для каждого из нас складывается из тысячи мелочей — запахов елки и мандаринов, веселой суеты, детских воспоминаний, домашних традиций, надежд и ожиданий.

Все эти замечательные художники тоже видят Новый год по-разному. Но и общее у них есть — он всегда получается добрым, волшебным и радостным.

Егор Зайцев, «Рождественская елка», 1996

Ирина Рыбакова. Череда праздников. 2011

Александр Левченков, Утро Нового года  

Художественные изделия Ardmore Ceramic Art из южноафриканской провинции Квазулу-Натал хорошо известны не только в родных краях, но и за пределами ЮАР: в странах Африки, Европы, Азии и Америки. В начале своего становления студия состояла лишь из двух художников. Сейчас в студии работает более 50 человек, и история успеха Ardmore — это история успеха каждого из них.

Блюдо “Крокодил”

Основала студию Фе Халстед (Fée Halsted), которая родилась в 1958 в Булавайо, втором по величине городе Зимбабве. В начале 70-х она уехала на учёбу в ЮАР. В Питермарицбурге, административном центре провинции Квазулу-Натал, Фе получила степень бакалавра изящных искусств университета Натала и прошла двухгодичный курс повышения квалификации. После этого некоторое время она читала лекции в технологическом колледже Technikon Natal в Дурбане, но вскоре вышла замуж и переехала с мужем Джеймсом в долину Шампань, где в 1985 молодая пара обустроилась на ферме “Ардмор” (Ardmore) у подножий Драконовых гор. Там она познакомилась с дочерью своей экономки — Бонни Нтшалинтшали, которая стала первой ученицей Фе Халстед. 

Скульптор Хосе Мануэль Кастро Лопес (José Manuel Castro López) создает уникальные произведения из камня, которые ломают привычные представления о художественной скульптуре. В его руках валуны из гранита, мрамора, кварца словно обретают свойства, которые противоречат всем законам физики — камни растекаются и плавятся, скручиваются и сминаются, словно это пластичный материал вроде пластилина или глины. Его произведения будто продолжают жить своей жизнью. Кажется, что кусок мрамора вот-вот растечется по тарелке, а гранитные блоки можно запросто смять руками и на них останутся настоящие складки.



Зрители, которые видят его работы вживую, от увиденного приходят в ступор, который потом сменяется восторгом и восхищением. «Эти камни действительно настоящие?» — переспрашивают они его по нескольку раз.
Художник говорит, что его взаимоотношения с гранитом и кварцем напоминают магию: «За работой я не чувствую себя скульптором, я — друид. Потому что мои отношения с камнями не столько физические, сколько мистические. Я разговариваю с ними, ведь у них тоже есть душа…».

Японская художница Марико Кусумото (Mariko Kusumoto) создает совершенно уникальные скульптуры и аксессуары, напоминающие воздушные шары. Она использует полупрозрачный тончайший шифон, нагревая его до “правильной” температуры, позволяя материалу запомнить форму, которая задумывалась. Затем из работ формируются скульптурные или пригодные для ношения объекты.

В мягком плену этих шаров могут находиться различные фигурки. Это могут быть уменьшенные копии сферических фигур, морские существа и автомобили. Игривые формы этих фигурок соответствуют ярким цветам, которые Марико выбирает для своих работ.

Сама автор высказывается о своих творениях так:  "Моя работа отражает различные, наблюдаемые явления, которые стимулируют мой разум и чувства; они могут быть естественными или искусственными. "Я реорганизовываю" их в новое представление, которое может быть описано как ирреальное, забавное, изящное, или неожиданное."

Шар китайский/ кантонский/ дьявольский — так называют особое искусство. Здесь сочетаются тонкая резьба мастера, ажурные силуэты и загадка.

Резные шары. Они вырезаны из цельного куска кости. Идеальные по форме они находятся один в другом друг от друга независимо. Очень похоже на матрешку, только неразборную. Сквозь отверстия в внешнем шаре видны детали внутренние. Все части могут независимо друг от друга вращаться.   Делали такие шары из разных материалов — в основном, конечно, из кости, но есть образцы из дерева, нефрита, смолы. И на изготовление одного такого шара уходили годы.

Сейчас самым загадочным считается шар диаметром 15 см, внутри которого свободно двигаются 42 других шара. Толщина самого маленького в центре меньше бумажного листа, и на нем нет резьбы, только насечки, сплетающиеся в узор.

 

Эта икона называется «Лабиринт Духовный», включает 12 кругов: два входа ведут в Царствие Небесное, а двенадцать – в ад.

Икона служит неким детектором греховности: отправившись зрительно из центра в путь, вы упретесь именно в свой главный грех. Результат поразителен. Это, конечно, не касается праведников…

Икона "Лабиринт духовный" 18 века. Находилась в Новоиерусалимском монастыре, теперь в историко-архитектурном и художественном музее "Новый Иерусалим". Холст, масло. 57х80 см.