Раньше синюю краску добывали из полудрагоценного минерала лазурита, она была дорогой и очень ценной, но затем случайность изменила историю.

Чудесный, волшебный, королевский синий, ультрамарин — в эпоху Возрождения это были названия для наиболее ценного пигмента — лазурита, полученного из полудрагоценного минерала.

Добыча и переработка минерала с VI века велась почти исключительно в Афганистане. Импортированный на европейские рынки через Венецию, он стоил в золоте пятикратно своему весу. Лазурит использовали экономно и часто берегли для богатых покровителей, а покупать его могли только процветающие художники. 

Москвичи постарше ещё помнят очереди в Пушкинский музей на выставку графики 17-летней московской школьницы, которую весь Союз знал как гениальную юную художницу Надю Рушеву. Она была автором тысяч восхитительных рисунков, в том числе иллюстраций к «Мастеру и Маргарите» — лучших из всех существующих, по авторитетному мнению вдовы Булгакова. 31 января 2017 года ей могло бы исполниться 65 лет. К сожалению, она умерла, когда ей было всего семнадцать лет. 

Изображение на этой гравюре XVII века целиком состоит из одной спиралевидной линии. Все детали лица, а так же светотень созданы с помощью утолщений или изгибов этой линии.

С расстояния двух-трех метров, на котором обычно находятся зрители, гравюра больше похожа на рисунок. Качество исполнения поражает. Невольно возникает вопрос: как автору удалось одной линией создать мягкие переходы света и тени, изобразить все оттенки от бледно-серого до черного, написать неповторимый лик с выразительным, печальным, проникающим в душу взглядом. 

Русская Венера, 1925.

По признанию Бориса Кустодиева, единственным сюжетом всех его картин была «любовь к жизни, радость и бодрость, любовь к своему русскому». Оказавшийся в инвалидном кресле в 38 лет, художник продолжал писать, превозмогая боль, которая, по его словам, была такой, как если черные кошки раздирали его спину. Но посмотрите на его ярмарки, на его красавиц, на портреты купчих! Какая сила, мощь, энергия!

Борис Кустодиев родился в 1878 году в Астрахани. Рано он остался без отца — мальчику не было и двух лет. В 11 лет Борис впервые оказался на художественной выставке, где познакомился с передвижниками. В тот день Боря решил стать художником. Мать, рассчитывавшая, что ребенок пойдет по стопам отца и станет священнослужителем, в итоге смирилась с желанием сына и предприняла невероятное усилие, чтобы найти средства и выучить будущего гения. 

В 3-4 веках н.э. в поздней Римской империи появилась мода на этот вид искусства -- хрисографию.
Они рисовали сусальным золотом по стеклу (и прикрывали это сверху вторым стеклом, сплавляя их). Очень часто это делалось на донышках питьевых сосудах, и обычно это были портретные изображения, видимо, того, кому делался этот подарок.
В чем-то это еще круче, чем фаюмские портреты.

Медальон из Брешии (считался портретом Галлы Плакидии), 3-й век, 6 см в диаметре


Медальон из Брешии в средние века был вмонтирован в "Крест св. Дезидерия", так и сохранился. 

Голландцы на картинах Рембрандта, Вермеера и их современников поражают белейшими манжетами, воротниками, чепцами и фартуками. Особенно когда ты понимаешь, что отбеливать и крахмалить в то время было тяжелейшим трудом и что вот так, в чистейшей одежде, голландцы ходили каждый день. Как же женщины организовывали свой быт, чтобы со всем справляться?

Чистота важнее всего

Голландки семнадцатого века действительно, на первый взгляд, были одержимы чистотой. В бельевом шкафу хозяйки, если она не была совсем уж бедна, лежали настоящие сокровища: хлопковые и льняные простыни, наволочки, скатерти, салфетки, чепцы, сорочки, кальсоны и, конечно, бесконечные воротнички и манжеты. Ткань, привезённая из-за моря, соседствовала с бережно сохранённым бельём столетней давности, сделанным из ткани соседней голландской провинции. 

Волшебство Нового года для каждого из нас складывается из тысячи мелочей — запахов елки и мандаринов, веселой суеты, детских воспоминаний, домашних традиций, надежд и ожиданий.

Все эти замечательные художники тоже видят Новый год по-разному. Но и общее у них есть — он всегда получается добрым, волшебным и радостным.

Егор Зайцев, «Рождественская елка», 1996

Ирина Рыбакова. Череда праздников. 2011

Александр Левченков, Утро Нового года