Как князь Голицын жену в карты проиграл

Михаил Юрьевич Лермонтов в поэме «Тамбовская казначейша» описывает скандальную историю, случившуюся в Тамбове. Находившийся там проездом штаб-ротмистр Гарин обыграл в карты местного казначея Бобковского. Ситуация была бы банальна, если бы не ставка в этой игре, которой оказалась красавица Авдотья Николаевна, его супруга. Поэма сама по себе скандальная, но куда скандальнее была реальная история, которая легла в основу сюжета.

События разворачивались не в провинциальном Тамбове, а в Москве, и участниками были не какие-то никому не известные казначей и штаб-ротмистр, а «сильные мира сего» — князь Голицын и граф Разумовский. Именно между ними состоялась игра, в которой призом победителю стала молодая красавица-жена.

Этой красавицей была Мария Григорьевна Голицына, в девичестве Вяземская. Когда она впервые вышла в свет в 1794 году, окружающие сразу признали ее красоту и потом от восхищения сравнивали с богиней Юноной. Юная княжна была достойна богатого и знатного жениха, и такой человек вскоре появился в ее жизни.

Этим женихом был князь Александр Николаевич Голицын,который был только на три года старше ее. Голицын был внук знаменитого петровского фельдмаршала, князя Михаила Михайловича-старшего, и сын обер-гофмаршала Екатерины, князя Николая Михайловича. Этот Голицын, крайне богатый, владетель 24 000 душ, человек крайне неприятный,грубый и несдержанный,отличался самодурством, за которое в Москве его прозвали именем одной модной оперы того времени «Cosa-rara»… Мария Григорьевна его боялась и умоляла не отдавать ее замуж за князя, но тот в прямом смысле купил родительское благословение.

Голицын вообще умел пускать пыль в глаза, причем золотую в прямом смысле: поджигать крупные купюры, давать золотом на чай извозчикам или дарить драгоценности цыганкам.

Его расточительность была безгранична и могла напугать любого транжиру. А когда Вяземские дали согласие на брак, князь подарил невесте такие украшения, каких не надевали на свадьбу даже царские невесты.

Свадьба состоялась, и княжна Вяземская стала княгиней Голицыной. С тех пор ее прозвали «печальной красавицей». Супруг не скупился на наряды и возил на балы, стремясь похвалиться перед людьми.

Однако, если верить слухам, якобы пошедшим от кого-то из прислуги, в спальне отношения не сложились. Поговаривали, что князь силой заставлял жену исполнять супружеский долг, и не раз дело доходило до рукоприкладства.

Про Голицына рассказывали легендарные вещи; утверждали, что он ежедневно отпускал своим кучерам шампанское; ассигнациями крупного достоинства зажигал трубки гостей, горстями бросал золото на улицу, чтобы извозчики толпились у его подъезда.

 Однажды, во время прогулки в лесу с женой, летом в имении, она, утомленная от прогулки и жары, присела на пень и выразила сожаление о невозможности получить стакан молока. Несколько дней спустя, князь предложил жене повторить прогулку в лес, и на том самом месте, где она пожелала молока, была выстроена маленькая ферма, и на этот раз она утолила свою жажду «запоздавшим стаканом молока», как извинился князь перед нею. Сумасшедшая расточительность мужа приводила жену в отчаяние.

Он подписывал векселя, в которых сумма не была проставлена буквами, а выставлена цифрами, и заимодавец мог легко приписать к означенной сумме по нулю, если его бессовестность имела границы, а не то так два и три нуля. Бабушка, предвидя неминуемое разорение, обратилась за помощью к только что вступившему на престол императору Александру I в 1801 году. Но государь отказал, и ничто не могло уже помешать Голицыну стремиться к окончательной гибели материального положения.

 Еще тяжелее стало молодой княгине, когда она встретила графа Разумовского. Лев Кириллович отличался умом, обаянием и добротой. Он сводил женщин с ума, но никогда не злоупотреблял этим.

Между Голицыным и Разумовским было некоторое свойство; брат Голициной князь Николай Григорьевич Вяземский, в то время гофмаршал, был женат на племяннице графа Льва Кирилловича, и в их доме граф часто встречался с княгиней Голицыной.

Граф Лев Кириллович Разумовский был пятый сын Кирилла Григорьевича, у которого было одиннадцать человек детей: шесть сыновей и пять дочерей. Лев родился в 1757 году. Кирилл Григорьевич стремился дать сыновьям хорошее образование, что при несметном его богатстве не представляло затруднений. Ежегодный его доход определяли в 600 000 рублей.

Чтобы удалить детей из-под влияния матери, которая не сочувствовала стремлению к культуре, Кирилл Григорьевич нанял на Васильевском острове отдельный дом и поместил туда сыновей, окружив их тщательно избранными гувернерами и профессорами; затем продолжительное пребывание за границей Льва Кирилловича помогло сделать из него всесторонне образованного человека.

Он любил книги, науки, художества, музыку, понимал и сочувствовал природе, и едва ли не у него первого в Москве был при доме зимний сад. Вся Москва стремилась на его праздники, где радушный хозяин принимал истинным барином, в полном и настоящем значении этого слова, очаровывая всех своим добродушием и утонченной вежливостью. Его развитой ум не мог не понять высокого учения масонов и не отнестись отзывчиво к их законам; он сам сделался убежденный масон, был в переписке с Поздеевым, но это не мешало ему быть ревностным, глубоко верующим христианином. Все высокое, чистое и честное привлекало его: это была глубоко отзывчивая личность.

Мария Григорьевна с тоской представляла себе, какое счастье могло ждать ее рядом с таким замечательным человеком. Но пока что рядом был деспот и грубиян Голицын.

П.И.Вяземский в мемуарах много писал о графе Разумовском. Он ничем не прославился на службе, но оставивший о себе добрую память среди тех, кто его знал. До 1812 года отставной генерал жил в Москве и часто устраивал балы, праздники, спектакли, концерты в своем дворце на Тверской и в загородном доме в Петровском.

Это был образованный человек, увлекавшийся наукой, чтением и ценивший искусство. У себя в доме он одним из первых создал зимний сад, что добавляло прелести проводимым там праздникам.

Лев Кириллович был настоящий барин. Утонченный и вежливый, он жил на широкую ногу и был веселым и гостеприимным человеком. В молодости он был ловеласом. Говорили, что ему на службу постоянно приносили надушенные послания, явно написанные женскими руками.

Отвечал он тоже на припасенной специально для таких случаев красивой бумаге. Так граф скрашивал дни, проводимые на скучной службе в не самом удобном помещении. В один прекрасный день он влюбился жену князя Голицына, прозванного в Москве «cosa rara», и сохранил это чувство до конца жизни.

«Cosa rara» — по-русски «редкая вещь», но в негативном смысле. Князь Голицын и вправду был редкостным типом: помимо рукоприкладства и прочего самодурства, он еще промотал почти все свое огромное состояние, ради которого, собственно, Вяземские и отдали ему в жены свою дочь.

 Итак, граф Разумовский влюбился в жену князя Голицына. Влюбился так страстно, что стал искать возможность вызволить «печальную красавицу». Была ли она любовницей графа до скандальных событий, сведений нет, но что тоже была влюблена – достоверно известно.

Разумовский нашел ту слабость, которой можно было воспользоваться. В карты в высшем свете играли почти все, это было даже модно, но редко кто был азартен до такой степени, как Голицын. Он готов был поднимать ставки до бесконечности и идти ва-банк.

Сначала граф планировал вызвать князя Голицына на дуэль, но потом передумал. Дуэль в каком-то смысле состоялась, однако вместо шпаг или пистолетов у них в руках были карты.

Точную дату этой игры назвать невозможно, где-то между 1799 и 1802 годами. Но это и не важно. Главное, что в ту ночь Разумовский раз за разом выигрывал и довел Голицына до отчаяния. И тогда граф предложил тому пойти ва-банк: Мария Григорьевна против всего, что он выиграл за ночь.

Сначала князь отказывался, но спустил он за ночь практически все, что имел, а потому решился на эту авантюру. Решился – и опять проиграл. Из выигрыша Разумовский не взял ни копейки денег, забрав с собой только Марию Григорьевну. С тех пор они жили, как муж и жена.

Казалось бы, княгиня должна была испытать счастье: после короткого мига унижения она свободна, и рядом с ней – не домашний тиран, а любимый человек. Но ее оскорбляло, что она, урожденная княжна Вяземская, оказалась ставкой в игре, словно какая-нибудь дворовая девка. Кроме того, она навсегда опозорена перед высшим светом. Ее история стала предметом пересудов в обеих столицах. Такая огласка особенно тяготила. Однако именно широкая огласка дала возможность развестись с Голицыным.

 Обычно в те времена получить развод было почти невозможно: проще было при живом супруге постричься в монахи. Однако в этой ситуации Патриарх усмотрел такое поругание священных уз брака со стороны мужа, что без колебаний дал согласие на расторжение брака.

 Получив развод, Мария Григорьевна обвенчалась со Львом Кирилловичем Разумовским. Но она по-прежнему оставалась в положении отверженной. Развод, а тем более повторное замужество в обществе простить не могли. Даже авторитет графа Разумовского и уважение к его поступку ничего не изменили.

Выйти из замкнутого круга помог Александр I. Император, сам испытывавший сильнейшие чувства, по мере сил оказывал покровительство влюбленным. В свое время он высочайшим распоряжением разрешил графу Шереметьеву жениться на крепостной актрисе Прасковье Ковалевой.

И, как только подвернулась такая возможность, государь пригласил графиню Разумовскую на танец, одним этим приглашением вернув ей доброе имя и положение в обществе.

Но это на словах все так просто. Чтобы состоялся этот танец, понадобилась целая интрига. На балы с участием августейших особ вход отверженным, к числу которых относилась и Мария Григорьевна, был категорически запрещен. Такая грешница не имела права даже показываться на глаза помазаннику Божьему.

Разумовским были доступны лишь семейные праздники в узком кругу. Один из них проходил в доме Кочубеев. Неожиданно в гости пожаловал император, подошел к Марии Григорьевне и демонстративно, чтобы все слышали, произнес: «Мадам графиня, не хотите ли вы оказать мне честь танцевать полонез со мной?»

Кто устроил эту встречу, неизвестно. Есть предположение, что за Разумовских замолвил словечко перед государем дядя Льва Кирилловича – фельдмаршал и московский генерал-губернатор граф Гудович. Но что бы там ни происходило, главное свершилось: Мария Григорьевна снова равная среди равных.

Хитрая комбинация позволила Александру I встретиться с отверженной доселе Марией Григорьевной и принародно пригласить ее на танец. Это была полная реабилитация: коли уж сам император признал графиню Разумовскую достойной своего общества, у его подданных никакого другого выбора не оставалось, кроме как последовать высочайшему примеру и отныне принимать ее как равную.

Это признание для большинства оказалось практически безболезненным. Многие даже испытали облегчение, ибо к супругам Разумовским в высшем обществе и прежде относились с любовью, уважением и сочувствием, а отвергали исключительно из-за того, что таковы были общепринятые правила поведения.

Семейное счастье, любовь и гармония продлились долгих 16 лет – до смерти Льва Кирилловича.Быть может, покой графа и был отравлен мыслью, что он женился на «отпущеннице», но эта же самая мысль заставляла этого глубоко совестливого и доброго человека еще сильнее привязаться к любимой женщине и окружать ее таким утонченным вниманием, от которого графиня чувствовала себя вполне счастливой. Так протекло шестнадцать лет самой светлой жизни, любви и полного согласия, но вот 21-го ноября 1818 года Льва Кирилловича не стало.

 На основании действовавших еще в то время в Малороссии Литовского статута и Магдебургского права граф завещал все свои украинские местности жене в полную собственность. Но не так-то просто обошлось это дело для Марии Григорьевны. Один из братьев покойного, Алексей Кириллович, завел процесс, в котором он оспаривал законность брака и вследствие того и право на наследие. Три года тянулся этот процесс, в течение которых графиня Вяземская, лишенная всяких средств, жила на Литейной, чуть не в подвальном этаже, в лишениях, которые для нее равнялись полной нищете.

Процесс был выигран после трех лет упорной тяжбы. Сильное горе от потери любимого существа, а также и страх неудачного исхода процесса пошатнули здоровье , и доктора посоветовали ей съездить за границу. Там новые впечатления, новая жизнь под другими условиями, благотворно подействовали на нее; но вероятнее всего, что счастливые особенности ее характера и натуры, столь восприимчивой ко всем веселящим проявлениям жизни, взяли свое.

Она в глубине души хотя и осталась верна своему горю, но траур жизни и одеяний сменился более светлыми оттенками. Новая жизнь за границей ее поглотила: Париж и Вена долго помнили ее радушный прием на блестящих празднествах, которыми она неустанно развлекала общество. Карлсбад даже посвятил ей памятник в благодарность за ее неутомимую инициативу в прогулках и веселых праздниках – она там была душой общества.

По возвращении своем в Россию мария Григорьевна заняла в петербургском обществе подобающее ей положение; дом ее сделался одним из наиболее посещаемых. Вечера, обеды, рауты, зимой в городе, а летом на ее прелестной даче в Петергофе соединяли все общество. И не одно городское общество посещало ее праздники, но и царская фамилия была к ней благосклонно расположена.

 Собственные дети в этом союзе, к сожалению, так и не родились, несмотря на обоюдное желание. Однако супруги Разумовские приняли в семью троих воспитанников – мальчика и двух девочек.

Ходили слухи, что все трое – внебрачные дети самого Льва Кирилловича от его наложниц из числа крепостных.

Что уж тут поделаешь: даже самая возвышенная любовь к супруге не могла воспрепятствовать амурным похождениям с крестьянками. Подобные шалости в те времена считались для барина не каким-то особо предосудительным проступком, а, скорее, общепринятой практикой.

Дворец Разумовских на Тверской улице стоит и в наши дни. Впоследствии в нем открылся Московский Английский клуб, а при советской власти в этом здании разместился Музей Революции.

 По примеру обоих своих мужей – и Голицына, и Разумовского – Мария Григорьевна увлеклась азартными играми. Она каждый год выезжала на модные курорты, которые в те годы привлекали отдыхающих не только лечением целебными водами, но и многочисленными игорными заведениями. Поэтому в XIX веке именно курорты были главными местами в Европе, куда стекались поклонники азартных игр. Из этих игр Мария Григорьевна особенно предпочитала рулетку, систематически оставляя на ней часть состояния своего супруга.

Несмотря на все проигрыши, ущерб от подобного увлечения был незначителен. Лев Кириллович был баснословно богат. К тому же и Мария Григорьевна во время игры голову от азарта не теряла, ставки выше разумных пределов никогда не поднимала и всегда была способна вовремя остановиться.

Лев Кириллович ушел из жизни в 1818 году. Мария Григорьевна пережила его почти на полвека и умерла в 1865-м – в возрасте 86 лет. Даже в глубокой старости она продолжала ездить на модные курорты и играть на рулетке, оставаясь, как и при жизни супруга, завсегдатаем местных игорных заведений.

В частности, она успела посетить первое открывшееся в Монако казино. Как уверяла сама графиня Разумовская, именно сочетание отдыха и лечения на водах с игровым азартом придает ей сил и бодрости и тем самым продлевает ей жизнь.

 Такова была судьба женщины, которая вдохновила Льва Кирилловича Разумовского на самую безумную игру, императора Александра I – на решительный поступок вразрез с общепринятыми правилами, а Михаила Юрьевича Лермонтова – на создание поэмы «Тамбовская казначейша», основанной на истории ее жизни.

P.S.Голицын провёл всю жизнь холостяком и был известен своей нетрадиционной сексуальной ориентацией (Википидия)

М.Г.Назимова"Бабушка Разумовская"

Журнал POKER № 13 декабрь 2008 г.